Российские IT-лидеры управляют компаниями с оборотами в миллиарды долларов, создают технологии, которыми пользуются сотни миллионов людей, инвестируют десятки миллионов долларов в исследования будущего, но «их голоса почти не слышны в глобальной дискуссии о том, куда движется цифровой мир». В локальной дискуссии об этом говорят далеко не самые компетентные люди — от самозванных футорологов до социологов и политологов. Такой вывод приводится в исследовании консалтинговой группы «Полилог», посвященном мечтам лидеров IT в России (есть у РБК).
Авторы считают, что главная проблема для технологических прорывов — коммуникационная: российские компании тратят серьезные деньги на исследования и R&D, но в отличие от западных «стесняются публичности» и не умеют превращать технологические достижения в репутационный и финансовый капитал.
КАК ОЦЕНИВАЛИ
В рамках исследования анализировали данные 73 российских центров экспертизы в IT-сфере (государственных аналитических организаций, специальных комиссий, научно-образовательных учреждений, отраслевых ассоциаций и союзов, внутренних подразделений крупных технологических компаний, фондов, консалтинговых фирм) — тех, кто систематически выпускает доклады, отчеты, статьи и другие работы с осмыслением трендов в разных IT-областях. Авторы также провели 12 глубинных интервью с руководителями компаний и стратегических подразделений из IT-сферы, академическими исследователями и др., в том числе из «Сбера», NTechLab, Positive Technologies, «Сколтеха», фонда Orbita Capital и др., а также ретроспективный сравнительный анализ мирового опыта.
Как отмечают в «Полилоге», основная часть проанализированных публикаций была посвящена прикладным аспектам внедрения технологий, оптимизации для повышения прибыли, на прогнозы как отдельный жанр или значимую часть докладов приходится всего 11,8%. «Опрошенные эксперты — люди с высоким интеллектом, системным мышлением и глубоким пониманием технологических трендов в рамках своего направления — говорили о будущем словно вполголоса, «почти шепотом». Вопросы об экспертизе уступали обсуждению насущных проблем отрасли, а рассуждения о визионерстве неизменно приводили к теме «наболевшего», — отмечают исследователи. Они указывают, что некоторые респонденты скептически относились к самой возможности и необходимости сформировать единый образ будущего отрасли, а визионеров воспринимали как пустословов и маркетологов. Из этого «Полилог» делает вывод, что «в современной России мечтать о будущем неловко даже тем, кто способен генерировать яркие идеи», и сместили фокус в интервью на насущные проблемы и специфику российской IT-сферы, чтобы понять причины этого явления.
ДЕФИЦИТ РАЗГОВОРОВ О БУДУЩЕМ
В исследовании указано, что в России только начинает формироваться культура публичного визионерства. Это в том числе объясняется сохранившейся инерцией с советских времен, когда стратегическое планирование носило жестко формализованный, бюрократический характер. «На стратегическом уровне документы есть: стратегии по ИИ (искусственному интеллекту. — РБК), цифровизации. Но чаще это KPI, проценты и декларации, а не живое направление движения», — приводится ответ одного из экспертов в исследовании. В корпоративном мире подлинное визионерство не всегда укладывается в таблицы Excel и KPI текущего года, в итоге оригинальные идеи отсеиваются как «несерьезные», не вписывающиеся в формальные и плановые рамки.
Оказалось также, что «в российском профессиональном сообществе нет сформированного положительного образа технологического визионера — скорее наоборот, укоренен образ пустословного фантазера, хитрого маркетолога или вовсе шарлатана. В России существует стереотип, что визионерство — это болтовня или пиар. «Общественное мнение скорее осудит «мечтателя», посчитав его или простым дельцом, или проходимцем, или чудаком, далеким от реальности, — отмечено в исследовании. — Неудивительно, что многие лидеры предпочитают мечтать «шепотом» или не мечтать вовсе». Опрошенные «Полилогом» эксперты также говорили, что выдвинуть смелую идею означает взять на себя риск, ведь в случае провала все шишки посыплются на энтузиаста. В итоге многие талантливые инноваторы предпочитают работать в тени или в рамках безопасных тем и профилей.
В США визионерство, напротив, — это «часть общественно одобряемой и культурной нормы». «Предприниматель, заявляющий, что его стартап изменит мир, скорее привлечет внимание и деньги, нежели насмешки, при условии, что его заявления имеют серьезные основания. При этом визионерский ореол — важная составляющая личного бренда технологических лидеров. Такие фигуры, как Илон Маск, Билл Гейтс, Марк Цукерберг, изначально выстраивали имидж новаторов-мечтателей, бросающих вызов статускво. Общество воспринимает их не только как бизнесменов, но и как ролевые модели, способные вдохновлять миллионы», — отмечают в «Полилоге». При этом «не все громкие обещания сбываются, но они легитимны». За такой работой стоит большое число людей, дискуссии, модели, расчеты и размышления. В то же время авторы исследования оговариваются, что культура визионерства периодически рождает излишний технологический оптимизм, волну завышенных ожиданий, а иногда — откровенных мошенников, приводя как пример Элизабет Холмс и ее компанию Theranos (привлекла миллиарды долларов на создание компактных анализаторов крови для проведения анализов дома, но так и не реализовала проект). Но в американской системе визионеры сохраняют статус даже после неудач, если смогли заинтересовать рынок своими идеями и не использовали мошеннические схемы, указали в «Полилоге».
В Кремниевой долине практически в каждой крупной технологической компании есть люди, отвечающие за будущее, — директора по инновациям (Chief Innovation Officer, CINO), подразделения R&D с долгим горизонтом планирования и работы. В России подобные позиции — редкость, а технические лидеры, по словам респондентов, «почти все свое время вынуждены тратить на текущие проекты, на «пожары» и отчетность».
Среди опрошенных РБК крупных технологических структур о существовании CINO сообщили только в объединенной компании Wildberries & Russ. Там это должность — директор по развитию инноваций и экосистемы, ее занимает Игорь Коваль. В Т-банке, например, сказали: «Вся наша компания про инновации, нам не нужна отдельная позиция по инновациям».
Вице-президент по персоналу и образовательным проектам VK Ася Кучай настаивает, что CINO устарела, «хотя какое-то время назад считалась модным трендом»: «В крупных технологических компаниях быстро пришло понимание: инновации встраиваются в каждый элемент работы, становятся частью культуры, и отдельная выделенная позиция теряет актуальность». По ее словам, современные технологии обновляются настолько быстро, что инновационное мышление должно присутствовать во всех IT- и бизнес-процессах, а не замыкаться на одной управленческой роли. «В результате ключевые задачи по инновациям распределяются между CTO (техническим директором. — РБК) и профильными командами», — пояснила свой тезис Кучай.
Представитель Ozon также сообщил, что в компании «убеждены, что лучшие идеи (технологичные или нет) рождаются там, где сталкиваются с вызовами ежедневной работы», и поэтому у них нет единственного специалиста по инновациям. «Мы создаем среду, где инновации — это не должность, а естественная часть рабочего процесса», — прокомментировал он.
ДРУГИЕ ПРИЧИНЫ ПЕССИМИЗМА
• Постоянная турбулентность десятилетий
Экономические кризисы, санкции, геополитическая нестабильность — приучила бизнес действовать реактивно. Участники рынка признаются, что строить планы более чем на год вперед в России бессмысленно, а горизонт в 5–10 лет воспринимают как далекое и неопределенное будущее. В такой обстановке визионерские рассуждения кажутся бессмысленными.
• Нехватка кадров
Дефицит квалифицированных специалистов для реализации амбициозных проектов из-за лавинообразного роста спроса на IT-кадры, значительно опережающего возможности системы образования и корпоративного обучения. Причем «рынок наводнился молодыми выпускниками («неокрепшими джунами»), но учить и направлять их некому — специалисты среднего («мидлы») и высокого звена («сеньоры») перегружены работой. Молодые сотрудники, столкнувшись с рутиной и отсутствием наставничества, часто теряют мотивацию и смотрят в сторону глобальных центров, где «есть о чем мечтать». Отдельная проблема возникла с внедрением искусственного интеллекта, инструменты которого могут решать задачи «джунов», но не способны работать на уровне «мидлов» и «сеньоров». Но из-за катастрофической нехватки «мидлов» и «сеньоров» приходится содержать «джунов» на разогретых зарплатах, чтобы вырастить опытных специалистов.
• Комплекс догоняющих
Хотя по ряду направлений российские компании являются лидерами, представители отечественной IT-сферы нередко продолжают мыслить в парадигме «наверстать и догнать».
• Нет длинных денег
Российскому стартапу нужно не только показать идею, но и сразу быть прибыльным. Провал не считается опытом — он чреват последствиями, вплоть до обвинений в нецелевом расходовании средств. Это мешает долгосрочным исследованиям.
• Краткосрочный горизонт планирования
Из-за того что горизонт планирования в корпорациях полгода-год, эксперименты и прототипы редко доходят до масштабных исследований. Если проект не показывает значимых результатов за это время, его закрывают, тогда как в американских компаниях горизонт планирования может составлять десять лет. Многие разработки (от беспилотников до образовательных платформ) успешно проходят этап пилота в одном регионе, но не могут масштабироваться на всю страну или экспорт, поскольку нет финансового и организационного лифта для индустриального внедрения. В итоге технологические мечтатели либо опускают планку до точечных решений, либо уезжают туда, где их идеи получат масштаб.
• Отсутствие огласки
Даже реальные достижения в России не получают огласки.
ЧТО ДАЛЬШЕ
В «Полилоге» считают, что на визионерство стоит смотреть не как на «пустые мечтания и маниловщину», а как на трудоемкий процесс конструирования будущего, работу с альтернативами развития. Оно должно опираться на экспертизу, сценарный анализ, пробные проекты и включать обязательства по реализации идей. «Мечта воплощается, только когда за ней стоят команда и институты», поэтому необходимо, чтобы «в компаниях и госструктурах появились процессы, обеспечивающие рождение и отработку больших идей». Кроме того, нужно, чтобы появились возможность для масштабирования идеи в компании, отрасли или стране после ее пилотной реализации. «Важно перейти от декларативных стратегий к полноценному сценарному моделированию будущего. Государство может поддерживать не только конкретные разработки продуктов, но и проработку альтернативных сценариев развития отраслей. Сейчас зачастую нацпрограммы задают ряд целевых показателей, из-за чего все усилия загоняются в узкий численный коридор, — говорится в исследовании. — Сценарии есть, но это прежде всего формальные макропоказатели, зачастую с небольшим горизонтом».
Также в «Полилоге» предложили создать институт ответственности за будущее (как новую структуру или на базе существующего аналитического центра). Но важно, чтобы это был не «еще один институт ради галочки», а чтобы его аналитические продукты реально учитывались при планировании. Среди существующих организаций на роль такого института, по мнению «Полилога», больше всего подходит недавно созданный при правительстве Центр развития ИИ. Но сейчас горизонт его планирования в основном ограничивается 2030 годом и он не охватывает другие технологические кластеры, оговариваются авторы исследования. Нужно также пересмотреть инструменты стимулирования инноваций, например по опыту Китая объединить ключевых венчурных игроков (РВК, ВЭБ. РФ, «Мосвенчур» и др.) в единый фонд фондов с капиталом $2 млрд, которые будут гарантированы государством, чтобы привлечь частных игроков и с их помощью довести сумму до $7 млрд. Также в исследовании предлагается создать условия для переезда в Россию специалистов и стимулировать генерацию новых идей. «В СССР 1950–1960-х культ научно-технического прогресса был частью идеологии, навязываемой гражданам. Как итог, энтузиазм был яркий, но непродолжительный. Сегодня нужен другой формат — диалог, а не пропаганда, учет разных мнений и привлечение молодежи», — подытожили в «Полилоге».
0
25.00
